Философское понимание мира как альтернативы войны. Проблемы войны и мира в различных философских учениях и исторических периодах. Священные войны иудеев

Генерал-майор в отставке Воробьев И.Н., доктор военных наук, профессор;

полковник Киселев В.А., доктор военных наук, профессор

Поводом для этой статьи послужил выход документа Федерального агентства по образованию о введении дополнительной образовательной программы подготовки профессорско-преподавательского состава гуманитарных дисциплин по названной теме, в соответствии с которым приказом Министра обороны РФ с 2006-2007 учебного года в вузах МО организована разработка учебно-методических материалов по дисциплине «История и философия военной науки». Ознакомление с содержанием требований и программой Федерального агентства по образованию показывает, что в них речь идет не только о повышении квалификации преподавателей общественных наук, но и о новых подходах к рассмотрению вопросов истории и философии науки (в данном случае военной), которые относятся ко всей общеобразовательной системе.

По нашему мнению, выход данного документа Федерального агенства по образованию и ввод при подготовке преподавателей дополнительной дисциплины для повышения уровня подготовки, в частности, в вузах МО, является своевременным и актуальным. Дело в том, что в настоящее время в обществе превалируют ревизионистские взгляды на отечественную военную историю, в том числе и на методологические основы военной науки. В гражданских вузах, к примеру, изучение материалистической диалектики фактически «выброшено за борт». Нет твердой ясности в этом вопросе и в военных вузах.

Основываясь на многолетнем опыте научно-педагогической работы в Общевойсковой академии ВС РФ (ранее Военной академии им.М.В.Фрунзе), нам хотелось бы высказать некоторые свои, возможно небесспорные, суждения по некоторым аспектам обсуждаемой очень важной проблемы. К слову заметим, что мы преподаватели, в основном, оперативно-тактических, а не гуманитарных (философских) дисциплин.

Прежде всего, представляется необходимым резко поднять статус военной науки, преодолеть кризисные явления в ее развитии и функционировании, обусловленные спецификой затянувшегося переходного периода в нашем обществе. Россия обладает одной из самых опытных в мире военных школ, богатейшей военной историей и славными боевыми традициями, о чем хорошо сказано в высококвалифицированной статье доктора исторических и юридических наук генерал-майора В.А.Золотарева. В недавнем прошлом, советская военная наука завоевала признание как самая передовая наука в мире. И первейшая наша задача ныне не допустить отката назад.

В разрабатываемых учебных пособиях по истории и военной науке и при преподавании этих предметов в военных академиях и военных училищах необходимо со всей убедительностью показывать, как на протяжении тысячелетней истории России нашим предкам приходилось вести беспримерную борьбу за сохранение и утверждение своей государственности, не допускать фальсификации истории. Нынешнее и грядущие поколения защитников Отечества должны знать, какие жесточайшие военные испытания выпали на долю России. Известно, что с начала Х столетия ей пришлось отражать около двухсот пятидесяти вторжений, а за последние пятьсот лет Россия провела в войнах в общей сложности более трехсот лет.

Курс военной истории в вузах сейчас значительно сужен, поэтому важно и повысить действенность ее преподавания, полнее использовать мировоззренческие и воспитательные функции военно-исторической науки, поскольку военная история стала объектом острой идеологической борьбы. Военная история обладает большими возможностями – позволяет познать процессы изменения, происходящие в теории и практике строительства вооруженных сил, эволюцию форм и способов ведения войны, вскрывает закономерности и тенденции развития военного дела, предостерегает от беспочвенного фантазирования, от крайностей, вносит в теоретические исследования элемент практического опыта. Весьма важна военная история как средство постоянного совершенствования военного мышления, расширения военного кругозора офицеров.

Но военная история, как и история России, полна взлетов, открытий и противоречий. В советский период в военно-исторических исследованиях допускалось немало субъективизма, особенно это относится близким к нам событиям Великой Отечественной войны. Ныне это используется недоброжелателями как повод для того, чтобы опорочить подвиг советского народа в войне, развенчать полководческую деятельность советских военачальников.

Активно пропагандируют псевдореформаторы и немалые промахи, допущенные в некоторых трудах, посвященных советской военной науке, раскрытию ее методологических основ. Надо сказать, что не вина, а скорее беда советских авторов состояла в свое время в идеологическом прессинге, имевшей место строжайшей регламентации теоретических взглядов по вопросам войны и мира. С момента своего зарождения советская военная наука, как и другие общественные науки, стала развиваться своим «особым путем», исповедовать марксистско-ленинское учение как «единственно верное», «незыблемое», не поддающееся критике и сомнению. Хотя на словах провозглашалась необходимость творческого развития теории марксизма, однако на деле это не шло дальше робких комментариев классиков марксизма-ленинизма.

Сам по себе материалистический диалектический метод не нуждается в защите. Он вобрал в себя крупнейшие достижения многих философских школ. Его действенность доказана временем. Этот метод был и остается методологической основой отечественной военной науки. Порочным в свое время являлось то, что он был возведен в абсолют. Не допускалось плюрализма. Преподавание общественных наук было выхолощенным, оторванным от жизни. При изучении военной науки, ее возникновении не всегда отражалась ее взаимосвязь с философией, которая всегда играла определяющую роль в ее развитии, именно величайшие философии своего времени Конфунций и Платон, Демокрит и Аристотель стояли у колыбели зарождения военной науки. Платон, к примеру, считал эту науку «царской».

Жизнь требовала, чтобы правители всех рангов – вожди племен, монархи, короли, фараоны, князья и цари непременно овладевали военным искусством. Война безжалостно сметала с лица земли целые народы, сеяла смерть и разрушения. Через всю историю человечества проходит чреда непрерывных войн – больших и малых. Подсчитано, что за всю известную историю (5000 лет) произошло 14 500 войн, что составляет 3 войны в год.

О плодотворности «союза» философии и военного искусства можно судить потому, что беспримерный в истории десятилетний поход войска Александра Македонского был возможен потому, что наставником полководца был Аристотель – ученый, сочетавший в себе знания философии, математики и астрономии, геодезии и физики, военного дела и истории. Неудивительно поэтому война велась войском А. Македонского на основе тщательно разработанного плана и всестороннего обеспечения.

Не имея ни карт, ни компаса македонцы, тем не менее, совершали тысячекилометровые переходы в неизвестные страны, преодолевая труднодоступные горные хребты, обширные безжизненные пустынные пространства, форсировала крупные водные преграды и не имели поражений.

Фактически все выдающиеся полководцы древних времен – Эпаминонд и Александр Македонский, Ганнибал, Юлий Цезарь и другие – были вместе с тем и великими философами, их полководческое озарение и поиск новых способов боевых действий основывались на предвидении, всесторонней оценке обстановки. Вот как оценивал деятельность великих полководцев немецкий генерал-фельдмаршал Альфред фон Шлиффен (1833-1913 гг.). В своей работе «Полководец» он писал: «Македонский учился у Аристотеля, Цезарь – философ, Густав Адольф знал семь языков, Фридрих Великий знал все, кроме орфографии и немецкого языка».

Возвращаясь к документу Федерального агентства по образованию о введении дополнительной программы подготовки профессорско-преподавательского состава по истории и философии науки, нам представляется, что следует пойти в этом вопросе дальше, а именно – ввести в систему военного образования офицеров в военных академиях новый предмет «Философия военной науки». Высказанные несколько лет назад в журнале Военная мысль по этому вопросу предложения в статье профессора С.А.Тюшкевича о преподавании в вузах курса «Теоретические основы военной науки» в принципе рациональны, но нуждаются в существенном дополнении. Предмет «Философия военной науки» не должен дублировать другие дисциплины, как это предлагается, к примеру, Тюшкевичем. Он считает целесообразным включить в этот курс дисциплины «Теорию военного искусства», «Теорию управления вооруженными силами», «Теорию обучения и воспитания воинов» и др., но эти предметы изучаются на других кафедрах.

По нашему мнению, офицер по дисциплине «Философия военной науки» должен знать: предмет философии науки и историю военной науки; возникновение военной науки и основные этапы ее исторической эволюции; структуру научного знания; научные традиции и научные революции; сущность и природу военно-научного познания; объяснение, понимание, интерпретацию в науках о войне и военном деле; основные исследовательские программы военно-научного познания; источники развития военных знаний и военной науки с древних времен; предысторию возникновения военной науки (военные знания в Древнем мире и в Средние века); формирование военной науки в эпоху Просвещения и Новейшего времени; зарождение и развитие военной науки в России и зарубежных государствах, ее состояние во время Первой и Второй мировых войн, в локальных войнах и вооруженных конфликтах второй половины ХХ и начала ХХI веков; перспективы развития военной науки.

Конкретно предлагается включить в программу предметы «Философия военной науки» следующие темы:

«Философия: сущность, основные функции, ее роль и место в зарождении и развитии военной науки»; «Военно-философские проблемы в истории философии: сущность, содержание, основные тенденции»; «Материалистическая диалектика как наука и ее логическая функция в познании военного дела»; «Методологическое значение основных законов материалистической диалектики для деятельности командных кадров»; «Категории материалистической диалектики – логический инструмент познания сущности вооруженной борьбы»; «Мировоззренческие и методологические основы военной науки»; «Законы и принципы военной науки»; «Методы военной науки»; «Диалектика развития форм и способов вооруженной борьбы»; «Военная футурология – наука о прогнозировании»; «Методы и формы военно-научного познания».

Считаем целесообразным в предлагаемую дисциплину включать также вопросы организации и ведения научной работы в вооруженных силах, познание сущности, задач и основных форм научной работы в Вооруженных Силах, существующую систему научных органов и принципы руководства научной работой в Вооруженных Силах, планирование, организацию и координацию научной работы; сущность военно-научного исследования, его задачи, особенности и разновидности; методы военно-научного исследования; вопросы подготовки научных и научно-педагогических кадров в Вооруженных Силах.

Нет необходимости доказывать, что без базовой методической, философской подготовки современный офицер не может объективно оценить происходящие изменения в военном деле, творчески осмысливать влияние научно-технического прогресса. Знание истории возникновения, становления и развития военно-философской мысли не только обеспечивает единство логического и исторического в овладении военной наукой, но вооружает командные кадры методологией подходов и многовековым опытом решения задач вооруженной защиты Отечества.

Безусловно, философию не следует возводить в ранг науки наук, требовать от нее решения несвойственных задач. Философия не может ни заменить, ни одной частной науки. Каждая наука сама открывает и формулирует свои законы. Но это не значит, что каждая наука сама себе философия. Материалистическая диалектика и частные науки находятся в неразрывном единстве и в этом залог их успешного развития. Диалектико-материалистическая философия - это по сути душа всякой науки. Она опирается на частные науки, получает в них подтверждение и конкретизацию своих принципов, законов и категорий. Одновременно философия дает конкретным наукам, в том числе военной науке, мировоззренческую, методологическую основу, помогает правильно решать возникающие перед ними философские проблемы.

Весьма поучительно в этой связи заглянуть в историю. Философия и военная наука привлекали внимание военных теоретиков на всем протяжении развития военного дела. Их взаимосвязь принимала разные формы в зависимости от уровня зрелости того и другого.

К числу самых первых источников, излагающих философский подход к явлениям войны по праву можно признать китайское «семикнижие», которое состоит из семи трактатов. Один из них написан известным военным теоретиком и полководцем Древнего Китая Суньцзы (VI–V века до н.э.), который исследовал принципиальные основы ведения вооруженной борьбы того времени, сумел показать противоречивую природу войны и сформулировать некоторые общие законы ее ведения. К предмету и содержанию военной науки Суньцзы относил основные элементы, действующие на войне: моральный элемент, время, местность, деятельность полководца, организация армии, способы и формы боевых действий.

Колыбелью военной истории и развития военно-философской мысли по праву считается Древняя Греция. Наибольший вклад в исследование явлений вооруженной борьбы внесли Фукидид (460-396 гг. до н.э.), Ксенофонт (430 – 355 гг. до н.э.), Полибий (205 – 125 гг. до н.э.). Не будучи философами, они осознавали ее значимость. Для Фукидида характерны рационализм в мышлении, критическое отношение к анализу исторических событий, объективность их освещения. Ксенофонт в своей «Киропедии» обозначил диалектический принцип взаимосвязи стратегии и тактики, роль вооружения и обучения войск в вооруженной борьбе, а Полибий написал всеобщую историю, в которой глубоко исследовал причины покорения ряда государств Римом. Это была философия в первозданном виде.

К греческим историкам и мыслителям более позднего времени относятся Арианн и Плутарх, а в Древнем Риме Фабия Пиктор (III век до н.э.), Саллюстий Крисп (86 – 35 гг. до н.э.) и Юлий Цезарь (100 – 44 г до н.э.). Их вклад, особенно Юлия Цезаря, в развитие военного искусства и ее связи с философией состоит в исследовании причин войн, зависимости успеха в них от роли полководцев, материального фактора. Но в их трудах превалировали исторические описания.

Наибольшей глубиной философского проникновения в сущность военных событий отличались труды Фронтина, Онисандра и Венеция. Их произведения («Стратегемы» Фронтипа, «Наставления военачальникам» Онисандра, «Краткое изложение основ военного дела» Вегеция) можно отнести к разряду военно-философских.

Обобщая рассмотренное, можно сказать, что за период рабовладельческой общественно-экономической формации военная теория, основываясь на принципах философии, сумела прийти к отдельным обобщениям и выводам, приближенным к познанию некоторых наиболее общих законов вооруженной борьбы.

Но органическая взаимосвязь философии и военного искусства проявилась позже – в эпоху Просвещения (XVIII век). Эта эпоха ознаменовалась приведением хаотических знаний в научную систему, активизацией теоретических исследований, становлением наук. Эти тенденции в развитии научной мысли проявились и в военном деле: гегелевская диалектика, учение о связях и взаимообусловленности, противоречиях, отрицании и т.д. позволили обнаруживать самые устойчивые, постоянные, повторяемые связи, присущие всем и всяким войнам, т.е. устанавливать законы войны.

Именно в XVIII в. произошло становление и оформление военной науки как суммы знаний о войне, военном деле и военном искусстве. Крупными военными писателями этой эпохи были Фолар, Гибер и Мориц Саксонский, а в последующем Фридрих II, Ллойд и Бюлов. В их произведениях был обобщен опыт предшествовавших войн и определены некоторые общие принципы войны. Так, англичанин Ллойд, к примеру, пытался разработать основы общей теории войны. В его труде «История Семилетней войны» были определены первоосновы теории стратегии, а в своем труде «Дух новейшей системы» Бюлов изложил двенадцать принципов стратегии. В этих и других трудах проглядывается философский анализ сущности происходящих процессов в сфере военной деятельности, способность вскрывать новые тенденции в ее развитии.

В X1Х веке существенное влияние на разработку военной теории оказали эрцгерцог Карл, Наполеон, Жомини и Клаузевиц. Вместе с другими военными теоретиками они расширили ее философскую основу. Так, генералиссимус австрийской армии эрцгерцог Карл глубоко понял и оценил новые формы и способы ведения войны и боя. В наставлении «Основы высшего военного искусства» он выступил против однобокой ориентации в военном деле, ратовал за органическое сочетание формы и содержания при разработке оперативного плана.

Наполеон вошел в историю не только как крупнейший полководец и реформатор своего времени, но и как военный теоретик и философ, творчество которого оказало большое влияние на развитие военной науки. Наполеоновское полководческое искусство явилось базой для теоретических исследований А.Жомини и К.Клаузевица. Их вклад в развитие военной науки следует рассматривать как рывок человеческой мысли к новым вершинам в создании философской системы знаний о войне. Главным признаком такой научной системы является логическая связь, соподчиненность и иерархия понятий, категорий, законов и принципов вооруженной борьбы, отраженные в труде Жомини «Очерки военного искусства» и Клаузевица «О войне».

Военно-философская мысль в России, ее военная наука развивались своим самобытным путем, но их нельзя рассматривать изолированно от общего процесса развития военного искусства в мире. Основные принципы категории, положения, установки и требования российской военной науки тесно связаны с достижениями военной науки других государств. Уже в древней Руси на высоком уровне для своего времени стояло ее военное искусство. Об этом свидетельствуют успешные походы киевских князей. Так, походы князя Святослава в X веке даже сегодня поражают грандиозностью, а еще более своей организованностью. 3 тысячи километров по суши и 1,5 тысячи километров по воде были преодолены за 7-8 месяцев.

Из ранних трудов, имеющих отношение к развитию русской военно-философской мысли, следует отметить «Поучения» Владимира Мономаха. В них излагаются некоторые принципы достижения успеха в сражении: внезапность, выбор объекта действий, согласованность усилий и др. Мономах имел большой опыт в проведении боевых походов. Всех походов моих, - писал он в «Поучении», - было восемьдесят и три великих, а других маловажных не упомню».

Хотя русских полководцев Александра Невского и Дмитрия Донского нельзя отнести к категории военных теоретиков, но их влияние на развитие военного искусства в России трудно переоценить, также как и военные заслуги Ивана Грозного. При царе Иване IV была создана сильнейшая армия своего времени, при нем стало быстро развиваться и военное искусство. Одним из военных теоретиков того времени был Иван Пересветов, который выдвинул идею созданию в России постоянного войска, что и было принято государем. В этот же период появился в русской армии первый печатный документ «Уложения о воинской службе», а в последующем появился русский воинский устав, разработанный князем М.И.Воротынским «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе» , который сыграл большую роль в повышении боеспособности русского войска. В 1607 году появился первый русский боевой устав – «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки», составленный Онисимом Михайловым.

Невозможно представить себе развитие русской военной науки без той роли, которую сыграл Петр I. Его деятельность получила высокую оценку в истории не только как полководца, но и как выдающегося военного мыслителя – реформатора. При его личном участии в 1700 г. был разработан устав, названный им «Краткое обыкновенное учение», а в 1716 г. был издан, написанным им лично устав для регулярной русской армии «Устав воинский», в котором содержались основные принципы и способы организации и ведения боевых действий сухопутными войсками.

Прослеживая этапы становления русской военной школы нельзя не отметить ту роль, которую сыграла Семилетняя война (1756-1763 гг.). Одним из русских полководцев того времени, внесшим свою немалую лепту в развитие военной теории, является фельдмаршал П.А.Румянцев. Его перу принадлежит большое количество руководящих документов и особенно наставление «Обряд службы», которое практически являлось официальным руководством в подготовке русской армии.

Сложно что-либо добавить к той оценке выдающейся роли А.В.Суворова в развитие русского военного искусства. Написанная им «Наука побуждать» золотым фондом вошла в русскую военную науку. Изложенное в нем требование «учить войска тому, что необходимо на войне» и ныне является руководящим принципом в боевой подготовке войск. Тяжелейшие испытания выпали на долю русской армии во время Отечественной войны 1812-1814 гг. Война продемонстрировала, что русское военное искусство не уступает западно-европейскому, а во многом превосходит его.

В XIX и начале ХХ вв. видными военными теоретиками и реформаторами были И.Г.Бурцев, Н.В.Медем, П.А.Языков, Ф.И.Горемыкин, Н.Д.Неелов, А.И.Астафьев, Д.А.Милютин, А.Н.Петров, Г.А.Леер, М.И.Драгомиров, П.С.Нахимов, Г.И.Бутаков, Н.П.Михневич, А.А.Незнамов, А.Г.Елчанинов, В.А.Черемисов, С.О.Макаров и многие другие. Далеко не сразу военная наука получила свое признание среди русских военных теоретиков. Так, ярым противником военной науки был М.И.Драгомиров. Исходя из тезиса, что военное искусство «категория более волевая, нежели умовая», он утверждал: «В настоящее время никому в голову не придет утверждать, будто бы может быть военная наука; она немыслима точно также как немыслимы науки: поэзии, живописи, музыки… . Но это мнение Драгомирова не было поддержано большинством военных ученых. Середина и вторая половина XIX в. были плодотворными для становления военной науки в России. В этот период появилось немало капитальных военно-теоретических трудов, в том числе Н.В.Медема «Обозрение известнейших правил и систем стратегии» (1836 г.), П.Я.Языкова «Опыт теории стратегии» (1842 г.), М.И.Богданвоича «Записки стратегии» (1847 г.), произведения Н.Д.Неелова (1849 г.) и А.И.Астафьева «О современном военном искусстве» (1856 г.). В этих произведениях были довольно четко сформулированы основные принципы военной теории. Особенно аргументировано они были изложены в трудах А.И.Астафьева. Он писал: «Ныне мы почти, не обращая внимания на смысл, по привычке называем Военным Искусством то, в чем находим очевидное следствие глубоких философских соображений, выражающихся в действиях армий и в военных науках. Ясно, что это название не только не сообразно и не соответствует предмету, но унижает высокий предмет Военной Науки, как достояние ума, на степень ремесла, или ее техники. С тех пор мы станем называть Военной Наукой то, что до сих пор, по привычке, называли Военным Искусством».

Сторонником признания существования военной науки являлся авторитетный ученый Г.А.Леер. Он отмечал, что ее становление давно назрело как «теории не в смысле законов (a priori) или правил, а теории в смысле законов (a posteori), взятых из жизни путем наблюдения и отвлечения общих признаков от частных однородных явлений».

Точки в дискуссии по вопросам военной науки были поставлены с выходом в России Военной энциклопедии (1911-1915 гг.), в которой утверждалось, что «военная наука должна быть признана наукой в самом строгом смысле», так как она определяется «как объективно-достоверное и систематическое знание о действительных явлениях со стороны их закономерности или неизменного порядка».

Развитие военной науки в России, как и в других государствах, не являлось самоцелью. Ее конечной задачей являлось предвидение характера будущей войны, выработка рекомендаций о путях военного строительства, подготовки вооруженных сил, экономики страны к войне. Много рациональных идей в этой связи содержалось в работах Н.П.Михневича. Так, в его труде «Стратегия» (1910) сформулированы важнейшие принципы достижения победы (законы победы) в войне, а именно: принцип превосходства сил; принцип «частной победы», состоящий в создании превосходства сил на решающем направлении в решительный момент; принцип экономии сил – искусная их группировка; принцип превосходства моральных данных над материальными; принцип случайности, их предупреждения и парирования; принцип внезапности.

В труде А.Г.Елчанинова «Ведение современных войн и боя» (1909 г.) даны рекомендации о подготовке к войне. Он придавал этому решающее значение. «Подготовка, - писал он, - должна быть всесторонняя, с напряжением всех и нравственных, и вещественных сил государства». К войне надо готовиться не только в смысле «чисто военном, но и с точки зрения общественной, с точки зрения политической, и, наконец, в широком хозяйственном отношении».

Особенно практической направленностью отличались труды опытного военачальника генерала В.А.Черемисова – участника русско-японской войны, а в последующем и Первой мировой войны. В труде «Основы современного военного искусства» (1910 г.) он глубоко осмысливает влияние новых технических изобретений и усовершенствования оружия на формы и способы стратегических и тактических действий, возросшее значение огня в бою. Превосходство в огне – главное условие в современном бою, - отмечает он. Борьба за перевес в огне – важнейший акт современного боя».

В труде А.А.Незнамова «Современная война», вышедшем в 1911 г., систематезировано и наиболее всесторонне изложены взгляды на ведение войны, на действия полевой армии. Автор также дает свои рекомендации по разработке военной доктрины.

Немало поучительно можно извлечь из истории создания и развития военной науки в советский период. С победой Октябрьской революции первоначально сложилось нигилистическое отношение прошлому военно-историческому опыту России, однако вскоре возобладал здравый смысл. Без военной науки новую армию построить нельзя провозгласил вождь революции В.И.Ленин. Объективная необходимость защиты революционных завоеваний положила начало формированию новых взглядов по вопросам войны и армии. Уже в ходе гражданской войны по решению Реввоенсовета Республики был издан Временный Полевой устав Красной Армии (часть 1-я Маневренная война) 1918 г., Наставление «Боевое применение стрелковой дивизии и высших кавалерийских соединений» (издание Полевого штаба РВСР 1920 г.). Теория стратегии изучалась и разрабатывалась в Академии Генерального штаба и обсуждалась на страницах журнала «Военное дело».

Начали складываться в годы гражданской войны теория оперативного искусства и было положено начало обсуждению общих теоретических основ военной доктрины, в котором участвовали известные военные теоретики старой армии, как А.А.Незналов, В.Е.Борисов, А.А.Свечин, П.И.Изметьев и др.

После окончания гражданской войны на основе ее опыта и опыта Первой мировой войны активизировалась работа по становлению и развитию советской военной науки. Крупный вклад в военную теорию внес в этот период М.В.Фрунзе. В его трудах были впервые разработаны теоретические основы советской военной доктрины, дана оценка характера возможной будущей войны, как войны моторов. Вклад в разработку различных направлений военной науки внесли также В.А.Алафузов, Я.И.Алкснис, Н.Е.Варфоломеев, А.В.Голубев, А.И.Егоров, Г.С.Иссерсон, К.Б.Калиновский, Д.М.Карбышев, С.Н.Красильников, А.Н.Лапчинский, А.А.Свечин, В.К.Триандафиллов, М.Н.Тухачевский, Б.М.Шапошников, Е.А.Шиловский и другие.

В результате общих усилий успешно развивалась методология исследований, общие основы военной науки. Уже в начале 30-х годов она обрела довольно четкую структуру. Выдающимся достижением явилась разработка теории глубокой операции. В целом в межвоенные годы советская военная наука достигла достаточно высокого уровня развития.

В годы Великой Отечественной войны науке пришлось решать проблемы, связанные с поиском новых форм и способов вооруженной борьбы. С помощью науки были по-новому решены вопросы ведения оборонительных и наступательных операций стратегического масштаба, боевого применения и взаимодействия видов вооруженных сил. Уроки и выводы из боевой практики находили в годы войны отражение в уставах и наставлениях, приказах, директивах и руководствах по подготовке и ведению боевых действий. Всего за 1943-1945 гг. переработано и разработано заново 30 уставов, наставлений и инструкций.

Основными творцами новых военно-теоретических положений в годы войны являлись непосредственные организаторы и участники сражений: И.В.Сталин, Г.К.Жуков, А.М.Василевский, Б.М.Шапошников, А.И.Антонов, Н.Г.Кузнецов, А.А.Новиков, И.Х.Баграмян, Н.Ф.Ватутин, Л.А.Говоров, И.С.Конев, П.А.Курочкин, Р.Я.Малиновский, К.А.Мерецков, И.Е.Петров, К.К.Роккосовский, Ф.И.Толбухин, И.Д.Черняховский, М.В.Захаров, С.П.Иванов, В.В.Курасов, А.П.Покровский, Н.Н.Воронов, А.И.Федоренко и др.

Одержанная победы в Великой Отечественной войне – это и победа Отечественной военной науки.

После Второй мировой войны в развитии военной науки можно выделить шесть основных этапов. Все они связаны с крупными изменениями в военно-политической обстановки, в состоянии Вооруженных Сил, их техническом оснащении.

Первый этап, который охватывает восемь с половиной лет – с 1945 по 1953 гг. характерен реорганизацией и модернизацией Вооруженных Сил. В это время была осуществлена полная механизация и моторизация армии. Военная наука в основном базировалась на опыте войны.

Второй этап занимал шестилетний период – с 1954 по 1960 гг. В военно-техническом плане он примечателен массовым оснащением всех видов Вооруженных Сил ядерным оружием, созданием и внедрением новых видов оружия и военной техники, перестрой организационных структур и сил флота. Перед военной наукой встали новые задачи разработки новой ядерной тактики.

Третий этап включает последующие десять лет – с 1961 по 1970 гг. Он явился переломным. Это было десятилетие создания и сверхприоритетного развития стратегических ядерных сил, достижения резкого скачка в развитии информационных и управляющих систем. В военной науке было сосредоточено внимание коренному пересмотру всех направлений военного строительства, разработке ядерной стратегии.

Четвертый этап также продолжался десять лет – с 1971 по 1980 гг. Примечателен он тем, что произошел резкий качественный рывок в состоянии Вооруженных сил СССР. Их потенциал возрос в несколько раз, наметился крупный прорыв в развитии обычных средств поражения. Военная наука решала задачу разработки теории ведения войны с применением обычного оружия.

Пятый этап начался в 1981 г. и продолжался до 1991 г., т.е. вплоть до распада СССР. Вооруженные Силы оказались втянуты в совершенно бесперспективную афганскую войну. В военно-техническом плане гонка вооружений вступила в стадию острого состязания новых военных технологий. С середины 80-х годов главной ее отличительной чертой стали форсирования разработка и массовое внедрение в Вооруженные Силы высокоточного управляемого оружия. Главной проблемой военной науки явилась разработка теории локальных войн.

Шестой этап начался в 1991 г., когда одновременно с распадом СССР не стало единых советских Вооруженных Сил. Созданная за многие годы система обороны страны оказалась нарушенной. Военная наука была отодвинута на второй план.

В целом отечественная военная наука развивалась после Второй мировой войны скачкообразно, ее усилия были направлены на то, чтобы сохранить за собой приоритет в военно-технической области. Короткий временной отрезок второй половины ХХ столетия ознаменован грандиозными научными прорывами в ядерной физике, оптике, физике твердого тела, радиофизике, газодинамике, теплофизике, космической, электронной и лазерной технике, химии, математике, кибернетике и других научных отраслях, а затем созданием на основе этих достижений принципиально новых средств вооруженной борьбы неограниченной разрушительной силы, они привели к подлинному перевороту во взглядах на войну и способы ее ведения. Всего за каких-нибудь сорок с лишним лет в ВС СССР сменилось 3-5 поколений обычных видов оружия и военной техники и как следствие этого, операции и боевые действия приобрели качественно новый облик.

Советская военная наука в послевоенный период в целом оказалась на высоте своего положения, но вместе с тем было допущено немало просчетов и ошибок. По мере того как в стране утверждался тоталитарный режим, нажимные методы руководства, в том числе и военной наукой, она постепенно утрачивала свою созидательную роль, а заодно и важнейшую творческую функцию «провидца» путей развития военного искусства, беспристрастного «советчика» и «предсказателя» для военно-политического руководителя страны. С некоторых пор становилось правилом проявления неприкрытого субъективизма в принятии важнейших стратегических решений на высшей уровне без опоры на науку, особенно прогнозы. Наиболее ярко это проявилось в эпоху правления Н.С.Хрущева, а в последующем при принятии решения на ввод войск в Афганистан. История показала, что самые опасные враги науки – догматизм, рутина, казенщина, волюнтаризм.

Следует заметить, что в конце 90-х годов в период демократических преобразований в стране и в ВС РФ роль военной науки практически была сведена на нет, что привело к крупным просчетам в формировании новой военной доктрины и проведении военной реформы. Были нарушены важнейшие принципы исторической преемственности, объективности оценок военной действительности.

На нынешнем этапе военного строительства в РФ, как никогда ранее, необходимо возрождение статуса военной науки. Именно этому должно способствовать развитие ее методологических, философских основ. Еще раз подчеркнем, что изучение философии – это не простое знакомство с основными понятиями и важнейшими теоретическими принципами философского исследования. Главная задача состоит в том, чтобы на основе этих принципов научиться решать актуальные проблемы военного строительства, исключить тем самым расточительный метод проб и ошибок, подчас трудно поправимых, а иногда и трагических. Научное мышление офицера, возвысившееся до философского уровня, будет способствовать развитию творческих способностей, проявлению новаторства, выходу за пределы обычного в поисках новых оперативно-тактических решений.

Общий вывод из рассмотренного вытекает такой – динамичные процессы, происходящие на современном этапе в военном деле, неизмеримо повысили роль научно обоснованных, опирающихся на знание и учет объективных законов рекомендаций и выводов для войск. От военных кадров требуется глубокое понимание сущности процессов, происходящих в сфере военной деятельности, способность вскрывать новые тенденции в ее развитии, глубокое знание характера современной вооруженной борьбы, умение прогнозировать, далеко заглядывать в будущее, видеть перспективу совершенствования стратегических и оперативно-тактических форм и способов действий. Поэтому осмысление теории и практики военного дела с позиции научной философии является одной из ключевых задач в решении проблем военного строительства. Этим и определяется необходимость овладения генералами и офицерами методологией познания и преобразования военной действительности.

В заключение приведем два оригинальных суждения выдающихся мыслителей по поводу философии. А.Дюма писал: «Выучиться – не значит знать: есть знающие и есть ученые, - одних создает память, других философия. А разве нельзя научиться философии, - спрашивал он и отвечал. – Философии не научаются. Философия есть сочетание приобретенных знаний и высокого ума, применяющего их». А вот другое суждение русского философа П.Л.Лаврова: «Философия есть нечто весьма обыденное, нечто до такой степени нераздельное с нашим существом, что мы философствуем не учась… философствуем хорошо или дурно, но постоянно и неудержимо» .

Авторов статьи заставило взяться за перо наболевшее – слишком много искажений и наветов допускается в СМИ в последние годы на отечественную военную науку. Наше мнение, изложенное в статье – не истина в последней инстанции, а повод для дискуссии.

Введение

1. Античность

1. Эпоха просвещения

2. Современность

Заключение

Список использованной литературы

Введение

9 мая 1995 года Россия торжественно отметила пятидесятилетие победы в Великой Отечественной войне. Сегодня, переосмысливая историю, надо склонить голову перед величайшими жертвами, понесенными нашим народом в самой кровопролитной войне, которую когда либо знало человечество. Следует отдать долг памяти, советскому солдату, освободившему мир от фашистской агрессии, гражданам страны, трудившимися в тылу на благо победы.

В эти дни все люди на планете вспомнили об ужасах войны, ощутили в полной мере то зло, которое она несет. Память об этом еще жива, однако на земле, к сожалению, войны ведутся и сейчас, они не исчезли, не ушли в прошлое. Настоящий военный конфликт в России, в стране испытавшей тяготы и бремя гражданской и мировых войн, заставляет с болью задуматься над необходимостью и неизбежностью войны как таковой, вековым противоречием между войной и миром.

I. Понятие войны. Связь военных и политических целей

1. Философское учение Клаузевица о войне. Неизбежность военных действий

Весьма интересны, на мой взгляд, идеи выдвинутые в книге "О войне" Карлом фон Клаузевицем. Воспитанный под влиянием немецкой школы философии, и особенно Гегеля, он развил теорию о войне и о влиянии на нее политики.

Рассмотрим его определение войны. Философ писал:” Если мы захотим охватить мыслю как одно целое все бесчисленное множество единоборств, из которых состоит война, то лучше всего вообразить себе схватку двух борцов. Каждый из них стремится при помощи физического насилия принудить другого выполнить его волю; его ближайшая цель - сокрушить противника и тем самым сделать его не способным ко всякому дальнейшему сопротивлению” .

Итак, война, по Клаузевицу, - это акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю. Насилие использует изобретения искусств и открытия наук, чтоб противостоять насилию же. Незаметные, едва достойные упоминания ограничения, которые оно само на себя налагает в виде обычаев международного права, сопровождают насилие, не ослабляя, в сущности, его эффекта.

Кроме единоборства, для Клаузевица характерна еще одно сравнение войны: “Бой в крупных и мелких операциях представляет то же самое, что уплата наличными при вексельных операциях: как ни отдаленна эта расплата, как ни редко наступает момент реализации, когда-нибудь его час наступит.” Далее Клаузевиц вводит два понятия, необходимые по его мнению для анализа войны: "политическая цель войны" и "цель военных действий". Политическая цель войны как первоначальный мотив должна быть весьма существенным фактором: чем меньше жертва, которую мы требуем от нашего противника, тем меньшее сопротивление мы можем от него ожидать. Но чем ничтожнее наши требования, тем слабее будет и наша подготовка. Далее, чем незначительнее наша политическая цель, тем меньшую цену она имеет для нас и тем легче отказаться от ее достижения, а потому и наши усилия будут менее значительны.

Действительно, одна и та же политическая цель может оказывать весьма неодинаковые действия не только на разные народы, но и на один и тот же народ в разные эпохи. Между двумя народами, двумя государствами может оказаться такая натянутость отношений, что совершенно ничтожный сам по себе политический повод к войне вызовет напряжение, далеко превосходящее значимость этого повода, и обусловит подлинный взрыв.

Иногда политическая цель может совпасть с военной, например, завоевание известных областей; порой политическая цель не будет сама по себе пригодна, чтобы служить выражением цели военных действий. Политическая цель имеет тем более решающее значение для масштаба войны, чем равнодушнее относятся к последней массы и чем менее натянуты в прочих вопросах отношения между обоими государствами. " В своей книге Клаузевиц анализирует связь войны с политикой. Он считает, что Война в человеческом обществе - война целых народов, и притом народов цивилизованных, - всегда вытекает из политического положения и вызывается лишь политическими мотивами. Война, по его мнению, есть не только политический акт, но и подлинное орудие политики, продолжение политических отношений, осуществление их другими способами. То, что остается в ней своеобразного, относится лишь к своеобразию ее средств.

Таким образом, принимая во внимание обоснованность и общепризнанность связи войны и политики и подводя итог вышесказанному, представляется возможным сделать следующий вывод: если война является, по существу, продолжением политики, последним ее аргументом, то нет неизбежных войн, как и не существует единственно верной политической линии.

II. Взгляды на войну в исторической перспективе

1. Античность

Мечта о мире сопровождала человека на всех ступенях цивилизации, начиная с самых первых шагов его. Идеал жизни без войн, когда в международных отношениях соблюдались бы общепризнанные нормы справедливости, восходит к глубокой древности. Уже у античных философов можно видеть идеи мира, правда, этот вопрос рассматривался только как проблема отношений между греческими государствами. Античные философы стремились лишь к устранению междоусобных войн. Так, в плане идеального государства, предложенного Платоном, нет внутренних военных столкновений, но воздаются почести тому, кто отличился во "втором величайшем виде войны" - в войне с внешними врагами. Аналогична точка зрения на эту тему и Аристотеля: древние греки видели в иностранцах врагов и считали их и все им принадлежавшее хорошей добычей, если ее только можно было захватить. Причины этого кроются, как считается, в уровне экономического развития общества. Отсюда прямой переход к проблеме рабства.

Для мыслителей этой эпохи рабство было явлением естественным и даже прогрессивным. Аристотель, например, считал его общественно-необходимым институтом. Источниками рабов были военнопленные, а также свободные, попавшие в рабство за долги (правда, положение их было легче) , и дети, рожденные рабами. А раз так, то не может одобряться внешняя политика, направленная на захват все новых территорий и порабощение новых миллионов инородцев. Поэтому преобладающее большинство мыслителей считали правомерным вести войны против других народов, ведь война являлась основным источником рабской силы, без которой не могло существовать рабовладельческое хозяйство. Гераклит, например, утверждал, что "война есть отец и мать всего; одним она определила быть богами, другим людьми; одних она сделала рабами, других свободными". Аристотель писал: "... если бы ткацкие челноки сами ткали, а плектры сами играли на кифаре (подразумевается абсурдность такого предположения) , тогда и зодчие не нуждались бы в работниках, а господам не нужны были бы рабы".

Аналогичное отношение к рабству было и в Римской империи: римляне называли варварским все, что не было римским, и говорили: "Для варваров цепи или смерть". Призыв древнеримского мыслителя Цицерона "Пусть оружие уступит место тоге", то есть пусть решает не военная сила, а гражданская власть, фактически не применялся в отношении варваров.

2. Проблемы мира и христианская религия

Если посмотреть на вопрос о мире без войн с точки зрения христианской церкви, то здесь можно видеть некоторую двойственность. С одной стороны, основополагающая заповедь "Не убий" объявляла самым тяжелым грехом лишение человека жизни. Церковь пресекала междоусобные войны периода средневековья, что хорошо отразилось, например, в истории Руси. Так, киевский князь Владимир Мономах уговаривал князей русских не проливать христианской крови в великий пост. Христианство было инициатором установления так называемого Мира Божьего (Pax Treuga Dei) - дней, когда прекращались междоусобицы. Эти дни связаны были с мифическими событиями из жизни Христа, с важнейшими религиозными праздниками, военные действия не велись также в дни, назначенные церковью для размышления и молитвы в период сочельника и поста.

Нарушение Мира Божьего каралось штрафами, доходившими до конфискации имущества, отлучением от церкви и даже телесными наказаниями. Под охрану Мира Божьего в первую очередь попадали церкви, монастыри, капеллы, путешественники, женщины, а также предметы, необходимые для земледелия.

В тоже время проповедь всеобщего мира не мешала христианской церкви освящать многочисленные завоевательские войны, крестовые походы против "неверных", подавление крестьянских движений. Таким образом, критика войны в то время ограничивалась этическими представлениями христианского вероучения, а идеалом всеобщего мира оставался мир среди христианских народов Европы.

III. Новые подходы к философской проблеме войны и мира

1. Эпоха просвещения

Новое слово о мире сказал молодой буржуазный гуманизм. Его эпоха была временем становления капиталистических отношений. Процесс первоначального накопления капитала кровью вписывался в историю не только Европы, но и всей планеты. Экспроприация у широких народных масс земли и орудий труда, колониальные грабежи и захваты в Америке и Африке создали условия для возникновения и развития капиталистического способа производства. Силой оружия создавались и национальные государства. Вместе с тем молодая буржуазия в известной степени была заинтересована и в сохранении мира, в прекращении феодальных распрей, в развитии внутренней и международной торговли. Она создала национальные рынки, начала связывать экономическими связями все части земного шара в один мировой рынок.

В центре внимания передовых мыслителей этой эпохи стоял человек, его освобождение от пут феодальной зависимости, от гнета церкви и социальной несправедливости. Проблема осмысления условий гармонического развития личности, естественно, привела гуманистов к постановке вопроса об устранении из жизни людей величайшего зла - войны. Замечательной особенностью гуманистических учений эпохи Просвещения было осуждение войны как величайшего бедствия для народов.

Рождению идеи вечного мира, бесспорно, способствовало превращение войны во все большую угрозу для народов Европы. Усовершенствование оружия, создание массовых армий и военных коалиций, многолетние войны, продолжавшие раздирать европейские страны в еще более широких масштабах, чем ранее, заставили мыслителей чуть ли не впервые задуматься над проблемой взаимоотношений между государствами и искать пути их нормализации, что, по моему мнению, является первой отличительной чертой подхода к проблеме мира в то время. Второе, что впервые проявилось тогда, - это установление связи между политикой и войнами.

Идеологи Просвещения поставили вопрос о таком устройстве общества, краеугольным камнем которого была бы политическая свобода и гражданское равенство, выступали против всего феодального строя с его системой сословных привилегий. Выдающиеся представители Просвещения отстаивали возможность установления вечного мира, но ожидали его не столько от создания особой политической комбинации государств, сколько от все более усиливающегося духовного единения всего цивилизованного мира и солидарности экономических интересов.

Французский философ-просветитель Жан Жак Руссо в трактате "Суждение о вечном мире" пишет, что войны, завоевания и усиление деспотизма взаимно связаны и содействуют друг другу, что в обществе, разделенном на богатых и бедных, на господствующих и угнетенных, частные интересы, то есть интересы властвующих, противоречат общим интересам - интересам народа. Он связывал идею всеобщего мира с вооруженным свержением власти правителей, ибо они не заинтересованы в сохранении мира. Аналогичны взгляды другого французского просветителя Дени Дидро. Вольтер же испытывал страх перед движением низов и сдвиги в общественной жизни мыслил в виде революции сверху, осуществляемой "просвещенным" монархом в интересах нации.

Интересны взгляды представителей немецкой классической школы философии. И. Кант впервые высказал догадку об объективной закономерности, ведущей к установлению вечного мира, о неизбежности создания на мирных началах союза народов. Здесь происходит то же, что и с отдельными людьми, объединяющимися в государство, дабы воспрепятствовать взаимному истреблению. Государства вынуждены будут "вступить в союз народов, где каждое, даже самое маленькое, государство могло бы ожидать своей безопасности и прав не от своих собственных сил, а исключительно от такого великого союза народов". Проблемы взаимоотношений между независимыми государствами Кант рассматривает в трактате "К вечному миру".

Свой трактат Кант строит в виде договора, пародируя соответствующие дипломатические документы. Сначала прелиминарные статьи, затем "окончательные" и даже одна "тайная". В "окончательных" статьях кантовского проекта речь об обеспечении достигнутого мира. Гражданское устройство в каждом государстве должно быть республиканским. Вторая "окончательная" статья договора о вечном мире определяет основу, на которой возникает международное право, а именно: международный союз государств, где реализуется устройство, подобное гражданскому обществу, в котором гарантированы права всех его членов. Союз народов, "федерализм свободных государств" не всемирное государство; Кант недвусмысленно выступает за сохранение национального суверенитета. Третья "окончательная" статья ограничивает "всемирное гражданство" лишь правом на гостеприимство в чужой стране. Каждый человек должен иметь возможность посетить любой уголок земли и не подвергаться при этом нападениям и враждебным действиям. Каждый народ имеет право на территорию, которую он занимает, ему не должно угрожать порабощение со стороны пришельцев. Договор о вечном мире венчает "тайная" статья: "... государства, вооружившиеся для войны, должны принять во внимание максимы философов об условиях возможности общего мира.

Другой представитель немецкой классической философии И. Гердер считает, что соглашение, заключенное в условиях враждебных отношений между государствами, не может служить надежной гарантией мира. Для достижения вечного мира необходимо нравственное перевоспитание людей. Гердер выдвигает ряд принципов, с помощью которых можно воспитать людей в духе справедливости и человечности; в их числе отвращение к войне, меньшее почитание военной славы: "Все шире надо распространять убеждение в том, что геройский дух, проявленный в завоевательных войнах, есть вампир на теле человечества и отнюдь не заслуживает той славы и почтения, которые воздают ему по традиции, идущей от греков, римлян и варваров". Кроме того, к таким принципам Гердер относит правильно истолкованный очищенный патриотизм, чувство справедливости к другим народам. При этом Гердер не апеллирует к правительствам, а обращается к народам, к широким массам, которые больше всего страдают от войны. Если голос народов прозвучит достаточно внушительно, правители вынуждены будут к нему прислушаться и повиноваться.

Резким диссонансом здесь звучит теория Гегеля. Абсолютизируя примат всеобщего над единичным, рода над индивидом, он считал, что война приводит в исполнение исторический приговор целым народам, которые не связаны с абсолютным духом. По Гегелю, война - двигатель исторического прогресса, "война сохраняет здоровую нравственность народов в их индифференции по отношению к определенностям, к их привычности и укоренению, подобно тому, как движение ветра предохраняет озера от гниения, которое грозит им при длительном затишье, так же как народам - длительный или тем более вечный мир. "

2. Современность

В дальнейшем ходе истории проблемы мира продолжали занимать умы человечества; многие видные представители философии, деятели науки и культуры известны нам своими взглядами на эти вопросы. Так, Лев Толстой отстаивал в своих произведениях идею "непротивления злу насилием". А. Н. Радищев отвергал те положения теории естественного права, которые признавали войну неизбежной, оправдывали право войны. По его мнению, устройство общества на началах демократической республики навсегда избавит от величайшего зла - войны. А. И. Герцен писал: "Мы не рады войне, нам противны всякого рода убийства - оптом и в разбивку... Война - это казнь гуртом, это коренное разрушение. " Двадцатый век, принесший человечеству две невиданные до этого по масштабам мировые войны, еще более обострил значение проблемы войны и мира. В этот период развивается пацифистское движение, зародившееся в США и Великобритании после наполеоновских войн. Оно отвергает всякое насилие и любые войны, в том числе и оборонительные. Некоторые современные представители пацифизма считают, что войны исчезнут тогда, когда население на земле станет стабильным; другие разрабатывают такие мероприятия, на которые можно было бы переключить "воинственный инстинкт" человека. Таким "моральным эквивалентом", по их мнению, может служить развитие спорта, особенно состязаний, связанных с риском для жизни.

Известный исследователь Й. Галтунга попытался выйти за узкие рамки пацифизма; его концепция выражается в "минимизации насилия и несправедливости в мире", тогда только и смогут высшие жизненные человеческие ценности. Весьма интересна позиция одного из самых влиятельных теоретиков Римского клуба - А. Печчеи, который утверждает, что созданный человеком научно-технический комплекс "лишил его ориентиров и равновесия, повергнув в хаос всю человеческую систему". Основную причину, подрывающую устои мира, он видит в изъянах психологии и морали индивида - алчности, эгоизме, склонности к злу, насилию и т.д. Поэтому главную роль в осуществлении гуманистической переориентации человечества, по его мнению, играет "изменение людьми своих привычек, нравов, поведения". "Вопрос сводится к тому, - пишет он, - как убедить людей в различных уголках мира, что именно в усовершенствовании их человеческих качеств лежит ключ к решению проблем. "

Заключение

Мыслители различных эпох осуждали войны, страстно мечтали о вечном мире и разрабатывали различные аспекты проблемы всеобщего мира. Одни из них обращали внимание в основном на ее этическую сторону. Они полагали, что агрессивная война есть порождение безнравственности, что мир может быть достигнут только в результате морального перевоспитания людей в духе взаимопонимания, терпимости к различным вероисповеданиям, устранения националистических пережитков, воспитания людей в духе принципа "все люди братья".

Другие видели главное зло, причиняемое войнами, в хозяйственной разрухе, в нарушении нормального функционирования всей экономической структуры. В связи с этим они пытались склонить человечество к миру, рисуя картины всеобщего процветания в обществе без войн, в котором приоритет будет отдаваться развитию науки, техники, искусства, литературы, а не совершенствованию средств уничтожения. Они считали, что мир между государствами может быть установлен в результате разумной политики просвещенного правителя.

Третьи разрабатывали правовые аспекты проблемы мира, достичь которого они стремились путем договора между правительствами, созданием региональных или всемирных федераций государств.

Проблема мира, как и проблема войны, привлекает внимание политических и общественных движений, ученых многих стран. Бесспорны успехи миролюбивых сил и всех организаций, как и достижения ряда школ и направлений, научных центров, специализирующихся на исследовании проблем мира. Накоплена обширная сумма знаний о мире как цели, как факторе развития и выживания человечества, о сложной диалектике взаимосвязи войны и мира и ее особенностях в современную эпоху, о возможных путях и предпосылках продвижения к миру без оружия и войн.

Столь же очевиден и другой важнейший вывод из изложенного: анализ концепций мира требует серьезных усилий. Должна быть построена достаточно глубокая и последовательная философия мира, важнейшей составной частью которой должна стать диалектика войны и мира в их историческом развитии. В то же время проблема философии мира не должна быть растворена в зауженном бесстрастном академизме, излишне заострена на полемике вокруг дефиниций и взаимосвязей отдельных понятий, относящихся к этой отрасли исследовательской деятельности. Обращение к политике и идеологии (как показано выше, связь войны с политикой неразрывна) , с моей точки зрения, не только допустимо, но и необходимо в этом анализе - разумеется, не в ущерб его научному содержанию.

Общечеловеческое, глобальное соизмерение проблем войны и мира придает особую актуальность сотрудничеству пацифистов, верующих и атеистов, социал-демократов и консерваторов, других партий, движений и течений. Плюрализм философского истолкования мира, идейный плюрализм неразрывно связаны с политическим плюрализмом. Различные компоненты движения за мир находятся между собой в сложных отношениях - от идейной конфронтации до плодотворного диалога и совместных действий. В этом движении воспроизводится глобальная задача - необходимость найти оптимальные формы сотрудничества различных общественных и политических сил ради достижения общей для человеческого сообщества цели. Мир - это общечеловеческая ценность, и достигнута она может быть только общими усилиями всех народов.

Список литературы:

1. Богомолов А. С. Античная философия. М. 1985.
2. Гулыга А. В. Немецкая классическая философия. М. 1986.
3. Капто А. С. Философия мира. М. 1990.
4. Клаузевиц К. О войне. М. 1990.
5. Трактаты о вечном мире. М. 1963.

Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц был почти заурядным военным, второстепенным деятелем за спиной великих прусских военных реформаторов – Шарнхорста и Гнейзенау. Его кончину в 1831 году мало кто заметил. Слава пришла к Клаузевицу после смерти благодаря его трактату «О войне». По этой книге учился Мольтке, её хвалил Энгельс, цитировал Ленин и ругал Сталин.

Ранние годы

Сегодня мы пишем фамилию Клаузевица с аристократической приставкой «фон», хотя этот человек не имел знатного происхождения. Будущий военный теоретик родился 1 июня 1780 года в семье, в которой мужчины становились священниками и профессорами, а не военными. Отец Карла первым в роду отошёл от служения вере и разуму, выбрав военную стезю, а после выхода в отставку служил акцизным чиновником. Семья считала себя дворянской, однако основания для этого всегда были шаткими.

Шаткой и неустроенной была и сама жизнь этого «полудворянина». Неопределённость социального статуса Карла фон Клаузевица и, как следствие, трудности со вступлением в брак с аристократкой Марией фон Брюль, которую он очень любил, накладывались на головокружительные перипетии Наполеоновской эпохи, едва не погубившей его родную Пруссию. Всё это повлияло на натуру Клаузевица, всё время чувствовавшего себя чужим и одиноким. Это был амбициозный и болезненно самолюбивый человек, в то же время часто испытывавший неуверенность в своих силах. Русский генерал и военный теоретик А. Е. Снесарев писал о нём:

«Исключительно богато одарённый, одушевлённый пылкой тяготой к деятельности, Клаузевиц в эпоху наибольшего простора для всякой одарённой индивидуальности в сфере военно-политической принуждён был всегда довольствоваться местами второстепенного порядка»

Карл фон Клаузевиц в молодости. Предположительно, автор рисунка – Мария фон Брюль
Источник – clausewitz.com

Учителя Клаузевица

В 1801 году молодой офицер поступил в Берлинскую военную школу, где попал под обаяние её начальника Герхарда фон Шарнхорста. Происхождение Шарнхорста было ещё более низким, чем у Клаузевица – он родился в семье простого крестьянина и сделал блестящую карьеру исключительно благодаря своим талантам. Встав во главе Берлинской школы, Шарнхорст задался амбициозной целью – дать своим ученикам метод изучения войн, не сделав их рабами какой-либо одной военной теории.

До Шарнхорста военная мысль опиралась, главным образом, на опыт неторопливых и методичных войн «галантного века» и традиции эпохи Просвещения с их верой во всемогущество разума. Так, авторитетный прусский военный мыслитель барон Генрих Дитрих фон Бюлов ставил во главу угла «базу операций», то есть укреплённую линию складов, с помощью которых можно систематически снабжать войска всем необходимым. Под словом «база» Бюлов понимал линию, из крайних точек которой можно провести две линии к объекту операций (армии противника или его столице). Если эти линии пересекутся под углом 90 градусов или более, значит полководец заложил достаточно широкую базу снабжения, выбрал объект атаки не слишком далеко от неё, и его ждёт успех. В конце XVIII–начале XIX века такие «геометрические» и весьма далёкие от реальности умственные построения были сметены быстрыми действиями наполеоновских войск.

Именно этого «геометрического» догматизма стремился избежать Шарнхорст, проповедуя идею о том, что военная теория должна основываться на опыте, взятом из военной истории, и только таким образом можно соединить теорию и практику. Эта мысль имела огромное значение для всей германской военной науки. Кроме того, Шарнхорст прививал своим ученикам внимание к деталям, считая, что подробное изучение нескольких эпизодов одной кампании полезнее, чем общее знакомство с целыми эпохами. Все эти идеи брал на вооружение и Клаузевиц, получивший от своего учителя не только методику, но и протекцию, которая позволила ему сделать несколько шагов вверх по карьерной лестнице.

Период 1801–1805 годов был для Клаузевица временем интенсивного обучения. Кроме всего прочего, он посещает лекции Иоганна Кизеветтера – одного из главных апологетов кантианства. Благодаря этому Клаузевиц познакомился с философией Канта, у которого позаимствовал стиль мышления. Кант пытался соотнести мир каким мы его видим с миром, существующим на самом деле – позднее Клаузевиц сделает то же самое по отношению к войне, постоянно пытаясь соотнести военную теорию и реальный военный опыт.

Герхард фон Шарнхорст. Картина Л. Бургера (1863 год)
Источник – belisarius21.wordpress.com

Кроме того, молодой офицер прочёл все основные военные сочинения XVI–XVIII веков, из которых наибольшее впечатление на него оказал Никколо Макиавелли. Главное, что позаимствовал Клаузевиц у великого флорентийца, – холодный и реалистичный взгляд на свой предмет, умение расчётливо соотнести цели и средства. «Никакое чтение, – говорил Клаузевиц, – не принесёт такой пользы, как чтение Макиавелли» . Необузданные страсти сражений XVI и XVII веков привлекали Клаузевица гораздо больше, чем «галантные» войны XVIII столетия. Бюлов с его базами операций казался Клаузевицу апогеем военной лжеучёности, который, увлекаясь измерением углов, ни слова не говорит о главном – духе солдат и гении полководца.

В войнах против Наполеона

В 1806 году Пруссия вступила в войну против Наполеона, и вскоре её армия, воевавшая по канонам XVIII века, была разгромлена при Йене и Ауэрштедте. Капитан Клаузевиц принимал участие в этом двойном сражении и разделил с армией горечь фиаско. На основную причину этого поражения весьма точно указала прусская королева Луиза: «Мы почивали на лаврах Фридриха Великого…».

Теперь Пруссия начала реформы в армии, которые к середине XIX века сделают её первоклассной «военной машиной». В государстве появилось военное министерство, в армии отменялись телесные наказания, на службу привлекались офицеры незнатного происхождения. Кроме того, отходили в прошлое наёмники (которые в 1806 году составляли около трети солдат и офицеров), и в войсках стали больше внимания уделять точности стрельбы и действиям в рассыпном строю. Одним из главных авторов этих реформ стал Шарнхорст. Сам Клаузевиц в это время трудился под началом своего учителя и жаждал при первом удобном случае взять реванш у французов.

В феврале 1812 года Пруссия, к ярости и отчаянию своих молодых патриотов, заключила союз с Наполеоном. Некоторые офицеры, среди которых был и Клаузевиц, отрицательно восприняли такое решение прусского короля и немедленно подали в отставку. Теперь только одна страна могла дать им шанс снова вступить в бой с французами, и 6 июня 1812 года Карл фон Клаузевиц надевает русский мундир. Правда, в великих для России событиях 1812 года Клаузевиц сыграл весьма скромную роль, так как не знал русского языка и столкнулся с характерным недоверием к иностранцам. Лишь однажды он смог серьёзно послужить русскому императору, когда в конце 1812 года в качестве парламентёра отправился в штаб-квартиру прусского генерала Людвига Йорка, сражавшегося на стороне Наполеона. Клаузевиц сумел склонить осторожного генерала к подписанию Таурогенской конвенции и фактическому переходу на сторону русских.

Карл фон Клаузевиц в форме подполковника Свиты Его Императорского Величества по Квартирмейстерской части (ок. 1813 года). Картина неизвестного художника
Источник – clausewitz.com

Память о связи с реформаторами и переходе на русскую службу шлейфом тянулась за Клаузевицем и мешала его дальнейшей карьере. Он не сыграл большой роли в заграничных походах русской армии и только в 1814 году был принят обратно на прусскую службу. Военный теоретик так и не стал успешным практиком, однако после долгого периода Наполеоновских войн жизнь снова вошла в привычное русло. Клаузевиц возглавил Военную школу и вместо поля для деятельности, которой он жаждал, получил досуг для спокойных академических занятий. В 1816–1831 годах он написал поистине великую книгу – трактат «О войне».

Основные идеи: война

Метод – это то, что выделяло Клаузевица из общей массы военных теоретиков XIX века. Начав работу над своим сочинением, Клаузевиц собирался не написать очередную инструкцию для полководцев, а создать абсолютную теорию войны, актуальную на все времена и для всех обстоятельств, проходящую любую проверку опытом, историей и логикой.

Для этого требовалось понять, что такое война вообще. Клаузевиц перебирал в уме войны, которые человечество вело в течение своей истории, чтобы уяснить, что именно является неотъемлемой частью войны как феномена. Здесь ему пригодились лекции Кизеветтера о Канте. Клаузевиц логически вывел понятие «абсолютной войны» – никогда не происходившего в действительности безбрежного насилия с крайним напряжением сил с обеих сторон. Затем Клаузевиц обратил своё внимание на то, что представляет собой война в действительности. Именно постоянное сопоставление теории и реальности стало яркой чертой его философского стиля.

Графиня Мария фон Брюль – жена Клаузевица, издавшая трактат «О войне». Художник – Ф.-Ж. Кинсон
Источник – clausewitz.com

Клаузевиц указывал на то, что в центре феномена войны лежит насилие. Не снабжение, не крепости, не «базы операций», не манёвр, не администрирование, не плац-парады, а именно насилие. «Уничтожение неприятельских вооружённых сил, – писал он в книге, – первенствующая и преобладающая цель из всех, которые могут преследоваться на войне» . На этот счёт военный эксперт Антулио Эччевария остроумно заметил: «Клаузевиц вернул бой в центр стратегии, как Коперник вернул Солнце в центр Вселенной» .

В книге Клаузевица война описана мрачными красками – это царство насилия, опасности, неожиданностей и страданий, где человеческие эмоции значат больше, чем самый тонкий расчёт. Кроме того, Клаузевиц предугадал, что династические войны вскоре отойдут в прошлое, а им на смену придут войны наций:

«Не король воюет против короля и не армия против армии, но один народ против другого, а в народ включены и король, и армия».

Основные идеи: случай

Одна из самых блестящих мыслей Клаузевица выражена следующим образом:

«Никакая другая человеческая деятельность не соприкасается со случаем так всесторонне и так часто, как война».

По Клаузевицу, война – это «область недостоверного» , где от случая зависит очень многое. Военные мыслители прошлого пытались исключить случайность из своих рассуждений, тогда как Клаузевиц отводит этому великому неизвестному «иксу» одно из важнейших мест в своём трактате. Очевидно, что военачальник не в силах просчитать каждую неожиданность, а потому действия противника, превратности войны и психология солдат рождают для него всё новые и новые комбинации факторов. Полководец пытается двинуть свою военную машину в нужном ему направлении, но она движется, оказывая своему руководителю сопротивление, которое Клаузевиц назвал «трением» .

Карл фон Клаузевиц (1830). Художник – В. Вах
Источник – thedailybeast.com

Это «трение» знакомо любому человеку, пытающемуся не опоздать на важную встречу. Очередь перед турникетом в метро, авария на дороге, дотошный охранник на входе – всё это может задержать его в пути. Поэтому, выходя из дома, мы закладываем 10–15 минут запаса времени. На войне происходит то же самое – полководец не может быть уверен, что ординарца, передающего его приказ подчинённому, не убьют по пути, что подчинённый правильно поймёт замысел руководителя, а дождь, плохие дороги, некачественное питание солдат и ещё тысяча и одна мелочь не помешают ему исполнить распоряжение. Опоздав на встречу, вы извинитесь и начнёте разговор, на войне же пренебрежение «трением» может стоить очень дорого. Поэтому на войне простой, понятный и легко исполнимый план часто бывает лучше, чем изощрённая комбинация.

Читатели романа «Война и мир» наверняка помнят, как австрийский стратег Вейротер усыплял Кутузова и весь русский генералитет своим сложным и продуманным до последней подробности планом сражения при Аустерлице в 1805 году: «Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt…» [«Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…»]. Когда сражение началось, часть колонн не успела подойти вовремя, а другая часть стала действовать не по плану. Результатом всего этого стали неразбериха и поражение войск антинаполеоновской коалиции. В русской Академии Генерального Штаба творение Вейротера долгое время служило образцом того, как не надо составлять планы.

Идея «трения» определила то, как будет работать прусский Генеральный штаб при Мольтке. Планирование войны будет осуществляться только до момента соприкосновения с противником, прусские военные начнут широко применять тактику миссий (Auftragstaktik) , когда подчинённому задаётся лишь общая цель, а выбор средств её достижения предоставлен его суждению. В дальнейшем прусский Генеральный штаб послужит моделью для многих бизнес-корпораций XX–XXI веков, и за чтение трактата Клаузевица засядут сотрудники отделов маркетинга и стратегического планирования.

Основные идеи: ум и смелость

Итак, во время войны вам придётся вести свою армию, преодолевая «трение» и волю противника, двигаясь на ощупь и постоянно ожидая неприятных случайностей. Клаузевиц впервые сформулировал знакомое всем геймерам понятие «туман войны» :

«Война – область недостоверного; три четверти того, на чём строится действие на войне, лежит в тумане неизвестности…».

Чтобы рассеять этот туман, полководец должен обладать прозорливым умом, точным глазомером и умением «быстро улавливать истину» . Однако этого мало. «Горе той теории, которая становится в оппозицию к духу!» – гласила книга. Нарисовав столь отталкивающую картину войны, Клаузевиц не мог не задуматься над тем, что же заставляет полководца и его армию идти вперёд навстречу неизвестности. Именно Клаузевиц первым углубился в военную психологию.

Первое издание книги «О войне» (1832)
Источник – antiques.gift

В XVIII веке популярной темой для философских упражнений было размышление над разницей между смелостью и опрометчивостью. На этот счёт Клаузевиц писал, что на войне человеку нужны два качества – смелость и ум. Они во многом противоположны друг другу и развиваются одно за счёт другого – умом полководец оценивает обстановку, но от этого его уверенность не растёт, а часто только уменьшается, поэтому военный человек должен гармонично сочетать в себе развитый ум и примерную храбрость.

Чем выше положение военного, тем больше требования и к его уму, и к его решимости. Хороший военачальник должен уметь побороть в себе сомнения, убоявшись более медлительности, чем неизвестности. Чем выше ответственность полководца, тем сложнее это сделать, поэтому, отмечает Клаузевиц, люди, демонстрировавшие отличную храбрость на младших должностях, часто действуют опасливо на высших.

Эта мысль знакома всякому, кто задумывался над карьерой русского генерала А. Н. Куропаткина. В туркестанских степях и французском Алжире этот человек показал свою неоспоримую храбрость. Однако позже, во время Русско-японской войны 1904–1905 годов, встав во главе армии, Куропаткин пугался всякого намёка на обход японцами флангов русской армии, действовал медленно и нерешительно.

Россия и Клаузевиц

Многие военные теоретики стремятся упростить войну и свести её к набору понятных правил и принципов, которыми могли бы руководствоваться полководцы. Именно таким путём пошёл современник Клаузевица барон Анри де Жомини, обеспечивший себе положение главного светила военной науки XIX века.

Клаузевиц, напротив, хотел показать войну во всей её сложности и остался непонятым не только современниками, но и ближайшими потомками. Он умер от холеры 16 ноября 1831 года, а когда в следующем году его вдова издала книгу «О войне», первый её тираж не был распродан. Более того, даже сам Клаузевиц при жизни вовсе не был уверен, что его книга изменит военную науку.

И всё же, среди немногих читателей книги «О войне» были знаменательные люди, троих из которых мы назовём. Это Гельмут фон Мольтке, Фридрих Энгельс и барон Николай Медем. После того как пруссаки блестяще разбили австрийцев в 1866 году и французов в 1870–1871 годах, творец этих побед генерал Мольтке признался, что определённое влияние на его военное мышление оказала книга Клаузевица. Именно это признание прославленного военачальника предопределило взрыв популярности книги «О войне» в 1880-е годы.

Гельмут фон Мольтке сделал Клаузевица по-настоящему знаменитым
Источник – gotmituns.net

Скорее всего, сразу же после выхода книги её приобрёл барон Николай Медем. Этот человек малоизвестен любителям истории, однако он сыграл огромную роль в истории русской военной мысли. В тот же год, когда была издана книга «О войне», в Петербурге при участии барона Жомини была основана Военная Академия, в которой стратегию преподавал Медем. Этот молодой артиллерист ввёл в свой курс анализ книги Клаузевица, благодаря чему она не прошла мимо русских офицеров. Шедшее ещё от Шарнхорста недоверие к громоздким теориям войны хорошо прижилось на русской почве и стало характерной чертой военной мысли царской России.

Вероятно, в России в первые десятилетия после смерти Клаузевица его идеям уделяли несколько больше внимания, чем в других странах. Проблема состояла в том, что «О войне» оставалась непереведённой с немецкого. В 1886 году появился франкоязычный перевод Клаузевица, выполненный французским подполковником де Ватри, а через два года французское издание книги перевёл на русский язык генерал М. И. Драгомиров . Так Клаузевиц впервые «заговорил» на русском, хотя и с сильным французским «акцентом». Только на рубеже XIX–XX веков появился первый русскоязычный перевод с оригинала, сделанный генералом К. М. Войде.

В 1858 году «О войне» прочёл Энгельс, который с восторгом написал об этом Марксу. Интерес к прусскому военному теоретику испытывали и их русские последователи. Ленин, читавший немецкое издание книги, делал из неё выписки, первой из которых стала сакраментальная фраза: «Война есть продолжение политики иными средствами» .

Советское издание «О войне» (1934)
Источник – avito.ru

В 1934 году в СССР вышло новое издание «О войне», после чего она дважды переиздавалась ещё в довоенные годы. Известно, что один из её экземпляров был в библиотеке у Сталина. После 1945 года почтительное и внимательное отношение к сочинению Клаузевица сменилось на резкую критику, а советский военный историк Е. А. Разин, пытавшийся противостоять этому, получил выговор от Сталина. «Вождь народов» писал:

«Всякому известно, с каким уважением относились военные всего мира, в том числе и наши русские военные, к военным авторитетам Германии. Нужно ли покончить с этим незаслуженным уважением? Нужно покончить. Ну, а для этого нужна критика, особенно с нашей стороны, со стороны победителей Германии».

Вскоре после сталинского письма Разин был арестован, а затем отправлен в лагеря. Приговор же самому Клаузевицу вынесло 2-е издание Большой Советской Энциклопедии:

«КЛАУЗЕВИЦ, Карл (1780–1831) – прусский генерал, один из военных теоретиков мануфактурного периода войны, крупнейший представитель немецкой реакционной военной идеологии. Военно-теоретич. работы К. питали немецкую военную мысль и творчество многих буржуазных военных деятелей вплоть до второй мировой войны 1939–45 и используются идеологами империалистич. агрессии в подготовке к новой мировой войне».

Список литературы:

1. Клаузевиц К. О войне. М.: Римис, 2009
2. Paret P . Clausewitz and the State: The Man, His Theories, and His Times. Princeton Univ. Press, 2007
3. Снесарев А. Е. Жизнь и труды Клаузевица, http://militera.lib.ru/bio/snesarev_ae01/index.html
4. Paret P. Clausewitz // The Makers of Modern Strategy from Machiavelli to the Nuclear Age, ed.by P.Paret. Princeton Univ. Press, 1986
5. Getty H . The Return of the Clausewitz // The Economist, http://www.economist.com/node/1010336
6. Echevarria A. Clausewitz and Contemporary War, https://www.youtube.com/watch?v=otJp3Qt7Vuw
7. Медведев Р., Медведев Ж. Неизвестный Сталин. М.: АСТ, 2011

Систематизация и связи

История философии

Позавчера я был на конференции «Дни философии в Петербурге 2015» и поинтересовался у профессиональных философов, как спасти мир от войны.

Когда молодой отец убивает двух своих малолетних детей, уважаемый бизнесмен расстреливает своих друзей чиновников, когда террористов бомбят ради окончательной победы над «мировым злом», а перманентная война во имя «вечного мира» продолжается - всё это означает, что МИР БОЛЕН.
За последние пять тысячелетий люди не воевали только 215 лет. С 3600 года до н.э. по настоящее время свыше 15 тысяч войн унесло около 3,5 млрд. человеческих жизней. Только за 80 лет ХХ века в мире произошло 154 войны, стоившие человечеству свыше 100 млн. жизней.
Философ Гераклит полагал, что война явление постоянное в жизни людей, как любовь и смерть.
Почему же люди постоянно воюют друг с другом? Причина войн в социальных условиях или в природной сущности человека - его агрессивности, завистливости, жадности?

В этом году философскому факультету Санкт-Петербургского университета исполнилось 75 лет. 29 октября на праздновании в актовом зале я, к сожалению, не увидел ни одного своего знакомого, с кем учились на подготовительном отделении. После службы я несколько раз безуспешно пытался поступить на философский факультет, пока мне не сказали, что я в «чёрном списке». Тогда я поступил на юридический факультет, сдав вступительные экзамены на все пятёрки. Но своей любви к философии не изменил.

Лично я считаю, что философия должна спасать мир от войны, хотя задача эта ей не по силам. Дело в том, что философия обращается к разуму человеческому, но человеком в большей степени правят инстинкты. Философы объясняют мир, пытаются наставлять властителей, но те руководствуются не вечной мудростью, а конъюнктурной выгодой. Если философы руководствуются моралью, то властители интересом.

Древнегреческий философ Платон две тысячи лет назад высказал идею о наилучшей форме правления, когда философы будут управлять государством. Но идея эта осталась утопией, а учителя Платона - Сократа - афинская демократия приговорила к смерти.

В 278 году римский император Проб силой заставил подчиниться Риму практически все германские племена. «Скоро, — сказал он, — мир не будет больше изготовлять оружия, ни поставлять провиант; скот будут держать для плуга, лошадей — в мирных целях; не будет больше войн и военнопленных; повсюду будет царить мир, повсюду будут соблюдаться римские законы, везде будут править наши чиновники».

Постепенно на смену желанию мирового господства вышло стремление к миру во всём мире (во всяком случае, на словах).
Автором идеи «Вечного мира» считается герцог Сюлли, предложивший план создания конфедерации христианских народов Европы (1634).
Идеи Сюлли развил аббат Сен-Пьер в «Проекте установления вечного мира в Европе» (1713).
Жан-Жак Руссо, обобщив идеи Сен-Пьера, в 1761 году опубликовал «Сокращение проекта Вечного мира». Кроме того, Руссо написал «Суждение о проекте Вечного мира», в котором скептически отозвался о его практической осуществимости (1781).
В XVIII веке Бентам и Кант предложили свои проекты вечного мира.

Иммануил Кант в трактате «К вечному миру» высказал идеи, которые не устарели.
“Ни один мирный договор не должен считаться таковым, если при его заключении тайно сохраняется основа новой войны”.
“Постоянные армии со временем должны полностью исчезнуть”.
“Государственные долги не должны использоваться для целей внешней политики”.
“Ни одно государство не должно насильственно вмешиваться в политическое устройство и управление другого государства”.
“Ни одно самостоятельное государство (большое или малое, это безразлично) ни по наследству, ни в результате обмена, купли или дарения не должно быть приобретено другим государством”.
“Ни одно государство во время войны с другим не должно прибегать к таким враждебным действиям, которые сделали бы невозможным взаимное доверие в будущем, в мирное время, как, например, засылка тайных убийц, отравителей, нарушение условий капитуляции, подстрекательство к измене в государстве неприятеля и т.д.”

«Война есть печальное, вынужденное средство в естественном состоянии... утвердить свои права силой, - писал Иммануил Кант. - …Отсюда следует, что истребительная война, в которой могут быть уничтожены обе стороны, а вместе с ними и всякое право, привела бы к вечному миру лишь на гигантском кладбище человечества. Итак, подобная война, а также использование средств, которые открывают пути к ней, должны быть, безусловно, воспрещены».

«Если... для решения вопроса: быть войне или не быть? - требуется согласие граждан, то... они хорошенько подумают, прежде чем начать столь скверную игру. Ведь все тяготы войны им придется взять на себя: самим сражаться, оплачивать военные расходы из своих средств, в поте лица восстанавливать опустошения, причиненные войной, и в довершение всех бед навлечь на себя ещё одну, отравляющую и самый мир, - никогда (вследствие всегда возможных новых войн) не исчезающее бремя долгов».

Почему же властители не прислушиваются к мнению мудрецов философов?

Помню, лет пятьдесят назад часто демонстрировали фильм «Бей первым, Фредди». Многие тогда воспринимали этот фильм буквально и не знали, что это лишь пародия на Джеймса Бонда. Однако фраза «Бей первым, Фредди» многим запала в душу.
Владимир Путин на форуме «Валдай» откровенно сказал: «Хотел бы, знаете, что сказать. Ещё 50 лет назад ленинградская улица меня научила одному правилу: если драка неизбежна - бить надо первым».

С 30 сентября 2015 года авиация ВКС РФ наносит удары в Сирии по объектам запрещённой в России организации "Исламское государство". В группировку Воздушно-космических сил РФ вошли свыше 50 самолётов и вертолётов, включая новейшие Су-34 и истребители Су-30СМ.
Всего за месяц наши самолеты совершили 1391 боевой вылет, уничтожив при этом 1623 объекта террористов.

Многие задаются вопросом: а сколько же это стоит?

По подсчётам РБК операция в Сирии обходится Минобороны как минимум в $2,5 млн ежедневно. При сохранении таких темпов до конца года кампания может стоить около 18 млрд руб. Это сравнимо с тем, сколько в бюджете 2016 года заложено на развитие ядерного оружейного комплекса или на строительство Керченского моста.

По словам пресс-секретаря президента РФ Дмитрия Пескова, всё финансирование военной операции РФ в Сирии целиком и полностью лежит на российской стороне. По данным министра финансов РФ Антона Силуанова, всё делается в пределах бюджета Минобороны (в 2015 году расходы на оборону составили 3,11 трлн руб.).

Война в Сирии идёт с 2011 года. За это время по данным ООН погибло более четверти миллиона человека. Почти половина населения была вынуждена покинуть свои дома. Если два года назад ситуация в Сирии напоминала войну в Испании (1936-1939), то сегодня напоминает 1940 год.

Я служил шифровальщиком на подводной лодке Северного флота. Наши подлодки ходили на боевую службу в Средиземное море, ремонтировались в сирийском порту Тартус. И мне не надо объяснять, зачем нам нужна Сирия как союзник.

Что может быть страшнее войны? - задают вопрос политологи-пропагандисты, и сами же отвечают на свой вопрос: экономический проигрыш выигранной войны!

На одном политическом ток-шоу был прямо поставлен вопрос: может ли военная победа обернуться экономическим поражением?

Очевидно, что мирное решение, хотя и более трудное, экономически более выгодное, нежели война. Война - затратное дело. А для нашей экономики в условиях мирового кризиса - разорительное!

Внешняя политика должна приносить экономические дивиденды, а не разорять государство. Экономисты признают, что экономический рост страны зависит от иностранных инвестиций. Но на какие инвестиции можно рассчитывать в условиях войны?

Предлагают, чтобы избежать большой войны на нашей земле, начать превентивную войну на чужой территории. Нам объясняют, что война - такое же естественное состояние цивилизации, как и мир. Перманентная война - это естественное состояние цивилизации. Мир по своей сути только фаза передышки в войне.

Когда-то надеялись, что войны прекратятся с исчезновением капитализма, потом думали, что вместе с коммунизмом исчезнут причины для войн. Оказалось, дело не в «-измах».
Для всех уже очевидно, что причины войн не в социальных условиях, а в агрессивной природе людей. Человек - хищник!

Кто-то считает, что война это биологическая саморегуляция численности населения планеты. Есть гипотеза, что слишком спокойное и комфортное существование пагубно влияет на популяцию. Людям нужны трудности, чтобы они боролись и тем самым развивались.

Согласно психоанализу, в человеке наряду с инстинктом любви присутствует инстинкт смерти. Они взаимно уравновешивают друг друга. Тяга к любви столь же велика, как и тяга к смерти. В человеке постоянно борются разрушительный эгоизм и спасительный альтруизм. Жажду разрушения сдерживает жажда созидания. Жажде смерти может противостоять только жажда любви. Поэтому ЛЮБОВЬ ТВОРИТЬ НЕОБХОДИМОСТЬ!

Опыт показывает, что все вопросы можно решить за столом переговоров. Разум дан человеку не для того, чтобы изощрённо убивать, а чтобы творить, творить любовь.
Но если война возникает, значит кому-то нужна война.

На просторах Интернета я обнаружил такое объяснение. Будто бы, с помощью бесконечного конфликта в Сирии, не хотят пустить ближневосточный газ в Европу раньше российского. Европа препятствует строительству «Южного потока», но благоприятствует альтернативному газопроводу, отказываясь от услуг «Газпрома».

Разрекламированный ранее «Южный поток» так и не состоялся. Россия и Турция не подписали межправительственное соглашение. Трубы, предназначенные для «Южного коридора», перебросят для «Северного потока-2». Но в земле останутся зарытыми трубы на 18 млрд. рублей.

Чтобы выйти из экономического кризиса, считают некоторые, нужна новая гонка вооружений. Но, «разгоняя» экономику с помощью финансирования военно-промышленного комплекса, мы делаем себя заложниками грядущей войны. Создавая оружие, мы программируем себя на то, что оно когда-нибудь «выстрелит».

То, что гонка вооружений имеет цель экономически разорить противника, я доказывал ещё на политинформации во время службы на флоте.
Гонка вооружений - это средство ведения войны. В 1981 году НАТО решило навязать гонку «умных вооружений». СССР не смог выдержать этого. При Брежневе на гонку вооружений тратили до 30% бюджета. Война в Афганистане (вкупе с санкциями Запада) разорила Советский Союз. В итоги СССР экономически, а затем и политически распался.

Вот и сегодня наши «партнёры» таки втянули Россию в гонку вооружений. Неужели мы повторно наступим на грабли?!

Сегодня цель войны не уничтожение противника, а перераспределение ресурсов и влияния. Этой цели можно достичь и мирными средствами. Г.Киссинджер в своей книге «Великий перелом» признавал, что «разрядка» была лишь прикрытием для вытеснения СССР с ближнего и среднего Востока.

Сколько стоит война? И сколько стоит мир?

Очевидно, мирное урегулирование всегда дешевле. Только добиться его труднее. Все хотят мира, но мира с позиции силы. Миролюбие почему-то принимают за слабость. Верят только в силу, способную противостоять силе.

Нельзя добиться мира негодными средствами. Военная победа ещё не означает прочного мира. Достойная цель не может быть достигнута недостойными способами.
Томас Манн говорил: «Война - всего лишь трусливое бегство от проблем мирного времени».

Третья мировая война идёт полным ходом, но её официально не афишируют, а красиво называют «антитеррористическая операция». Сначала придумали Аль-Каиду, чтобы бороться с «мировым злом», теперь вот новый жупел - ИГИЛ…

Миром правит её величество Ложь. WikiLeaks, как может борется с ложью политиков, но безуспешно. Каждый отстаивает свои интересы и не хочет другого слушать.
Политические ток-шоу ведутся по принципу «сам дурак». Никто никого не слушает - вопрос, кто кого переорёт. Против лома (микрофона) нет приёма. Можно говорить, что угодно, - «а Васька слушает, да ест…»

В условиях информационной войны обо всём можно говорить лишь предположительно. Дезинформация заполонила эфир. Уже трудно различить, где правда, а где ложь. Политологи соревнуются с пропагандистами, кто быстрее и успешнее обманет общественное мнение. Нас принимают за идиотов, которыми можно манипулировать.
Ложь и лицемерие зашкаливают! Никаких норм, никакой морали... Элементарные приличия не соблюдаются. Полный беспредел!

СМИ говорят лишь то, за что им платят, стимулируя ненависть и вражду. Лично у меня нет никакой ненависти ни к украинскому, ни к американскому народу. Даже Сталин после войны благодарил американский народ за оказанную помощь в борьбе с фашизмом.

Правители начинают войну якобы в интересах большинства. Но простым людям не нужна война. Если провести референдум и спросить всех граждан любой страны, хотят ли они воевать, уверен, 99% ответят отрицательно.

Войны хотят олигархи, которые наживаются на военных поставках. Известно, что нет такого преступления, на которое не пошёл бы капитал при 300 процентах прибыли. Олигархи натравливают простых людей, за деньги понуждая убивать друг друга.

Война — признак интеллектуального бессилия или коварства властителей. Таким образом они решают задачу повышения собственного рейтинга за счет чужих жизней.
Война - решение не только внешнеполитических задач, но и ВНУТРИполитических. Во время войны рейтинг правителей растёт. Народ сплачивается перед страхом агрессии и готов на всё «лишь бы не было войны»!

Поскольку ядерное оружие формально не запрещено, слышатся призывы ударить ядерной ракетой по «мировому злу», чтобы навсегда с ним покончить.

Лично я всегда был против бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, хотя это и привело к быстрой капитуляции Японии. Бомбардировки могут привести к победе, но не к миру. Мы победили Японию, но до сих пор не заключили мирного договора.

Я вообще против каких бы то ни было бомбардировок во имя мира. Благими намерениями, как известно, выложена дорога в ад. Окончательная победа не означает вечный мир. Победить многоголовую гидру терроризма невозможно, поскольку терроризм возникает как реакция на несправедливость государства.

Любые разговоры о «борьбе с международным терроризмом» являются не более чем информационным прикрытием. «Ваш террорист - плохой террорист, а наш террорист - хороший повстанец». Так было с Аль-Каидой, а теперь с ИГИЛ. Террористов используют для свержения неугодных режимов.
Ни для кого уже не секрет, что все эти «террористы» (или «повстанцы»), вооружённые самым современным оружием, всего лишь наёмники, которые за деньги могут воевать против какой угодно власти.

Часто приходится слышать: так Вы за «наших» или за «ваших»?
Я - за МИР!
Как говорила мать Тереза: никогда не пойду на митинг против войны, но пойду на митинг за МИР!

Как же спасти мир от войны, которую хотят разжечь враги человечества?!

Необходимо бороться за мир, иначе мы все погибнем! В войне всех против всех не будет ни победителей, ни побеждённых. Агрессия - это самоуничтожение. Выживает не самый агрессивный, а самый дружелюбный.

Война, как и любое применение силы при разрешении конфликта, свидетельствует об ограниченности и духовной слабости. Если мы не остановим войну, кончится тем, что в результате потеряем нашу планету. Поэтому, говоря о цене мира на земле, нужно иметь в виду цену нашей цивилизации на планете.

Война в нынешних условиях это самоубийство! Хотят войны лишь обезумевшие политики, которые делают карьеру на смертях простых людей.
Политики руководствуются эгоизмом и прагматизмом. Ни о какой морали даже не вспоминают. Место морали занял прагматизм: что мне выгодно, то и хорошо, то и есть для меня «добро». Исходя из этого, и война может не быть «злом», если отвечает национальным интересам - цель оправдывает средства!

Международное право превратилось в фиговый листок. В то время как дипломаты в прямом эфире говорят о необходимости найти мирное решение кризиса, политики в это же самое время для обеспечения процесса достижения мира отправляют военный контингент.

В политике нет ни морали, ни справедливости, только целесообразность. За ложью и ухищрениями скрывается чисто животная борьба за существование. Сейчас говорят уже не война или мир, а война во имя мира.

Если во время первой «холодной войны» спорили два социальных строя - какой из них лучше - то теперь (во время второй «холодной войны») духовная Россия борется с прагматичным Западом.
Это не война людей, это война идей!

Россия защищает христианские ценности и ведёт с Западом «культурную, социальную, моральную войну», утверждает в статье для The American Conservative Патрик Джозеф Бьюкенен. По мнению автора, Россия сейчас противостоит «замене христианских ценностей ценностями Голливуда». «В культурной войне за будущее человечества Путин твёрдо ставит российский флаг на стороне традиционного христианства. «Россия на стороне Бога», а «Запад - Гоморра».

В.В.Путин на заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» (в этом году оно проходило под названием «Война и мир: человек, государство и угроза большого конфликта в XXI веке») сказал:
«Вы знаете, если посмотреть на рассуждения наших мыслителей, философов, представителей классической русской литературы, то они видят причины разногласий между Россией и Западом в целом, в широком смысле этого слова в разнице мировоззрений. И отчасти они правы. В основе российского мировоззрения лежит представление о добре и зле, о высших силах, божественное начало. В основе западного мышления - я не хочу, чтобы это прозвучало както неловко, но всётаки в основе лежит интерес, прагматичность, прагматика».

«Мы, русские, не хотим согласиться с приоритетом материального над духовным, хотя и не в состоянии абсолютно освободиться от бытовых проблем. Выживание по типу “пойду на всё, но никогда не буду голодать!” чуждо нашей культуре, проповедующей ценность самопожертвования. Нажива не отличительная особенность нашего национального характера. Прагматизм никогда не был и никогда не будет чертой русской души. Вот ведь весь мир живёт умом, только у нас от ума одно горе, — а всё потому, что русский сердцем живёт!».
(из моего романа «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак», 1998 год)

МИРУ нет альтернативы! Цена мира не больше цены войны!

А по Вашему мнению, СКОЛЬКО СТОИТ МИР?

ВОЙНА как самое противоречивое понятие, впервые рассмотрено с философской точки зрения уже Гераклитом. Кант рассуждал о войне, когда рассматривал идею вечного мира, вообще же мир и война, как и их вечное отражение, следуют вместе как добро и зло. Ницше связывал идею войны с понятием "сверхчеловека". В христианском мире осуществление идеи войны зависит от наличия мира, мирной жизни. В крайне радикальных исламских учениях идея войны(джихада)является центральной для мусульманской идеологии, сколько бы не отрицали ее наличие мусульманские идеологи и теологи. Только индо-будиийский мир не придает сверхмерного значения идее войны, и поэтому народы, исповедующие буддизм и индуизм так многочисленны. Рассмотрением идеи войны занимался уже Иосиф Флавий, иудейские войны проходит через все описание ветхозаветной истории, заканчиваясь в новом завете распятием И. Христа. Древняя Иудея вела вечные войны со своими соседями, только поэтому иудеи стали рабами египтян, только поэтому они были изгнаны из Египта, а потом как беглые рабы нападали в пустыне на мирные племена и народы, пока не осели на своей обетованной земле, откуда позднее были изгнаны новыми завоевателями. Не только древние иудеи мифологизируют понятие войны, но и Гомер создает свои поэтические мифы, связывая их сюжет с великой троянской войной. Начало войны у Гомера связывается с женщиной, с похищением прекрасной Елены, многие войны после этого повторяли греческую трагедию..
Гераклит рассматривает идею войны как мировой пожар, что мерами возгорается и мерами затухает. Гераклит отходит от мифологического рассмотрения понятия войны, но его логосное понимание идеи войны имеет некоторый мифо-поэтический оттенок. У Гераклита чувствуется еще некоторая темнота в разделении мифологической образности и рациональной логичности в рассмотрении философских понятий. Гераклит пытается обосновать логосный закон необходимый при рассмотрения философских идей. Война у Гераклита царь и отец всего сущего бытия, одних война делает рабами, других господами.
Платон считает, что война является делом воинов, которые должны защищать закон внутри государства и вести войну за независимость своей страны. Воины с рождения должны воспитываться и быть в состоянии войны. Христианский мыслитель Гоббс распространил платоновскую идею о войне на всех людей в государстве. Человек человеку - волк и в мире идет всеобщая война всех против всех. Весь мир живет и развивается только при посредстве войны. Ветхозаветные Левиафаны Гоббса становятся суверенными только через войны. Диалектические разделения и сближения государств возможно только в состоянии войны, подобно таким же человеческим взаимоотношениям. Три современных, диалектически разделенных мира: христианский, мусульманский и индо-буддийский; они сохраняют свою индивидуальную культуру и религию благодаря чередованиям мира и войны. Кант считал, что вечный мир будет достигнут только тогда, когда человечество воссоединится в единое правовое сообщество, в котором будут соблюдаться правовые нормы, достигнутые мирным путем и тогда нравственный закон будет всеобщим.